Светлана Алиева
Сухарик
и другие сказки
СУХАРИК – ВАЖНЫЙ ГОСПОДИН
Жил-был Сухарик. Пошел он однажды погулять. Идет он по лесу с важным видом, на всех свысока поглядывает, нос задирает.
Увидела его Белочка:
– Подумаешь, какой важный господин выискался!
А Сухарик услышал.
Тут на тропинку Воробушек прыгнул – чик-чирик, скок да скок:
– Сухарик, Сухарик, я тебя съем!
– Меня есть нельзя, – отвечает Сухарик.
– Это почему? – удивился Воробушек.
– Я – Важный Господин, – гордо произнес Сухарик и пошел дальше.
Долго ли, коротко ли он шел, повстречался ему Мышонок:
– Ой, Сухарик! Как хорошо ты пахнешь! Поджаристый такой! Хрустящий! Ой, даже слюнки потекли. Я тебя сейчас съем!
– Нет-нет! Меня есть нельзя: Я – Важный Господин! – сказал Сухарик и пошел дальше.
Шел он, шел и повстречал Малыша. Малыш был кругленький, розовощекий, с пальцем во рту. У него резались зубки, а, как известно, когда у малышей режутся зубки, десны у них распухают, краснеют и чешутся, и дети тянут в рот, что попало.
«Сухарик! – подумал Малыш. – Сейчас я его буду грызть. У меня скоро появится новый зубик. Я уже большой!»
Но говорить Малыш еще хорошо не научился, поэтому он произнес только слово «дай!» и протянул к Сухарику пухлую ручонку.
Но Сухарик увернулся и сказал: «Не дам! Я – Важный Господин!» – и пошел дальше, выставив вперед живот.
Идет с важным видом, на всех свысока поглядывает, нос задирает.
Тут начался дождь. «Кап-кап», – закапали первые капли. Они упали на листья, траву, тропинку.
Одна капля упала на Сухарик.
«Ой-ой! Что Вы делаете? – закричал Сухарик. – Меня нельзя мочить. Я – Важный Господин!»
Но веселый, озорной Дождь не слушал: он прыгал по пням, кочкам, радуясь, что может освежить землю, напоить цветы, смыть пыль с листьев.
И все радовались вместе с ним. Дети прыгали босиком по лужам и не прятались от дождя: он был теплый.
А что же Сухарик – Важный Господин?
Он исчез, как будто его и не было.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ВЕДРА
Ведро лежало в траве. Оно очень обиделось. Ведь оно не было ни в чем виновато, а Волк его пнул, да так, что оно вылетело из избушки. Ведро решило не возвращаться домой, а идти, куда глаза глядят. И пошло.
Идет Ведро по лесу, а сороки смотрят и смеются:
– Смотрите, ведро идет!
Но Ведро не обращало на глупых сорок никакого внимания:
– Мало ли кто идет. Хочу и иду!
Так Ведро дошло до речки. А там рыбак сидит, рыбу ловит. Рядом с ним банка с рыбешками стоит. И Ведро встало, смотрит, как он ловит. Вдруг леска натянулась, а рыбак как вцепится в удочку и давай тянуть. Тянул-тянул и вытянул щуку – огромную-преогромную и зубастую. Хотел рыбак ее в банку засунуть. Да куда там! Тут он Ведро увидел, обрадовался. Схватил Ведро, зачерпнул воды из речки и щуку туда бросил:
– Порядок!
И сел дальше рыбачить.
А щука злая попалась. Все никак угомониться не может: хвостом так и бьет, так и бьет! Всю воду расплескала и Ведро перевернула. А сама в речку уползла. Лежит Ведро на боку, думает:
– Сейчас рыбак увидит меня, пожалеет.
Рыбак оглянулся, а щуки нет. Разозлился он и как пнет Ведро. Ведро в речку упало и стало тонуть. Оно ведь железное было.
– Ну, все, – думает Ведро, – погибло я, – надо было к Волку вернуться. А мне гордость не позволила.
В это время на мостике бабка стояла, белье полоскала. Увидела она полузатопленное Ведро, поддела его палкой и к берегу подтянула. Вытащила бабка Ведро, осмотрела его со всех сторон и говорит:
– Хорошее ведро. Что ж ему пропадать? Возьму себе. В хозяйстве все пригодится.
И взяла. И стали Ведро с бабкой жить-поживать, огород поливать и добра наживать.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ТАРЕЛКИ
В некотором царстве, в Посудном государстве жила-была Тарелка, пустая и глупая. Она ничего не делала, а только хихикала: хи-хи да ха-ха. И все страшно злились, слушая ее глупый смех, потому что ничего смешного не видели. Все были заняты: Чайник кипятил воду, Сахарница присматривала за сахаром, чтобы он не рассыпался, Нож резал хлеб и сыр, а Кастрюля варила суп. И только Тарелка лежала без дела на полке.
– Займись чем-нибудь, – говорили ей время от времени.
А она хихикала.
И вот однажды Чайник не выдержал и вскипел:
– Шла бы ты, глупышка, погуляла, чем лежать здесь без толку.
Тарелка спрыгнула с полки и пошла гулять. Шла она, шла, видит – у дороги Печь стоит. Остановилась Тарелка, а Печь и говорит:
– Помоги мне, дочка, вытащи пирожки, а то сгорят.
Тарелку никто никогда дочкой не называл, и так ей приятно от такого обращения стало, что забыла она, что глупая и с радостью помогла Печке.
– Уф, – вздохнула с облегчением Печка, – спасибо, милая.
– Пожалуйста, – ответила Тарелка и покраснела от удовольствия.
Теперь она не была пустая: в ней пирожки лежали – свеженькие, горяченькие, с пылу-жару. А как вкусно пахли! Тарелка наслаждалась их ароматом и была счастлива. Оказывается, заниматься полезным делом очень даже приятно. Она попрощалась с Печкой и пошла домой. Ведь дома столько дел!
Больше никто не называл ее пустой и глупой.
НУ ЧТО, ДОСПОРИЛИСЬ?
Однажды две котлеты поссорились на сковородке.
– Я первая пойду в тарелку! – кричала одна.
– Нет, я первая! – не соглашалась другая, пытаясь опередить соперницу.
Они спорили, толкались и всячески мешали друг другу первой попасть в тарелку. И никто никому не хотел уступить. Потом они и вовсе подрались. И вот, сцепившись, они вывалились из сковородки вместе, но не в тарелку, а в мусорное ведро, которое стояло возле плиты.
– Ну что? – сказало картофельное пюре, неспеша вылезая из кастрюльки в пустую тарелку, – доспорились?
ПЕРО И БУМАГА
Жили-были Перо и Бумага. Жили они на Письменном Столе и всегда были рядом: где Перо – там и Бумага, где Бумага – там и Перо.
Письменный Стол недоумевал, глядя на них, – такие разные, а вот поди ж ты, всегда вместе – не разлей вода!
И действительно, бойкое Перо было беспокойным и непоседливым, ему никак не сиделось без дела.
Робкая же Бумага была тихой и молчаливой и могла, наоборот, – спокойно лежать без всяких дел.
Перо могло действовать только на Бумаге, поэтому она и была ему нужна, поэтому он с ней и не расставался.
Бумага была нема, слепа и глуха, пока к ней не прикасалось Перо и не будило ее, как принц спящую красавицу. Тогда ее чувства пробуждались. Она начинала видеть, слышать и говорить.
Под Пером Бумага оживала, поэтому оно ей и было нужно, поэтому она с ним и не расставалась.
Поэтому они – такие разные – и не могли жить друг без друга.
Перо оставляло на Бумаге следы – палочки, кружочки, крючочки, галочки, точечки, еще какие-то знаки, которые сплетались в затейливый узор и украшали Бумагу. Бумага превращалась в расписную красавицу – умную и образованную и начинала говорить и рассказывать, петь и смеяться.
Чем красивее получался у Пера узор, тем красноречивее, оживленнее и общительнее становилась Бумага, тем больше она могла поведать.
И тогда все находили ее очень интересной и привлекательной, она пользовалась всеобщим вниманием, и от поклонников не было отбоя. Они по очереди наносили ей визиты, чтобы засвидетельствовать свое почтение, выразить восхищение и взглянуть на кладезь мудрости. Бумага охотно их принимала, развлекала и обогащала знаниями.
Перо никогда не ревновало. Наоборот, оно радовалось за подругу – ее успех был его успехом.
Перо и Бумага были хорошей парой и удачно дополняли друг друга.
Так они и жили – дружно и счастливо.
Им все завидовали, особенно Ветер, который иногда залетал в форточку – незакрытую забывчивым хозяином.
Ветер был одинок. Он никак не мог найти свою вторую половинку, хотя летал по всей земле. А ему так хотелось любви!
«Где же она? – с тоской думал он, гоняясь за мечтой. – Почему я всегда один, а они – всегда вместе? Почему одним – все, а другим – ничего? Это несправедливо!»
И однажды Ветер, снедаемый завистью, задумал разлучить Перо и Бумагу.
Выбрав момент, когда Перо отдыхало, и нетронутая им Бумага была чиста, пуста и молчалива, он влетел в распахнутое окно и скинул Бумагу на пол.
– Вот вам! – и улетел.
Проснулось Перо. У него созрел очередной замысел, и оно потянулось к Бумаге, чтобы его осуществить. Перу не терпелось нарядить подругу в новое платье – лучше прежнего, чтобы, пробудившись, она заблистала новыми гранями своего таланта и поразила поклонников своей оригинальностью, изысканной красотой и богатством внутреннего мира.
«Ее успех – это мой успех!» – с гордостью подумало Перо и вдруг вскрикнуло:
– Любимая, ты где?
Потрясенное и ошеломленное Перо подскочило и застыло, как вкопанное, не веря своим глазам, – Бумаги не было!
Затем волна горя нахлынула на него, опрокинула навзничь, и Перо разрыдалось, поливая чернилами Письменный Стол:
– О, моя Бумага! О – нет! Нет!
Стол очень рассердился, что его испачкали:
– О, моя полированная поверхность! О – нет! Нет!
И затопал ногами.
Со Стола скатилась Чернильница и залила Ковер:
– О, мой красивый узор! О – нет! Нет!
Ковер выгнулся коброй и угрожающе зашипел.
Подставка с цветами, стоявшая на Ковре, закачалась и упала:
– Т-рам – тарарам!
На шум прибежал Хозяин:
– О, мой кабинет! О – нет! Нет!
И закричал:
– Кто это все сотворил?!
Все испугались и стали сваливать вину друг на друга.
– Это Ковер, – сказали помятые цветы.
– Это Чернильница, – сказал испорченный Ковер.
– Это Стол, – сказала опрокинутая Чернильница.
– Это Перо, – сказал запачканный Стол.
А Перо сказало…
Что? Что сказало Перо? бойкое, решительное, напористое?
– Это Бумага, – сказало Перо.
А Бумага молчала, потому что не могла говорить – Перо на ней еще ничего не написало, и она была белой и чистой.
Все замерли…
В мертвой тишине только часы отсчитывали секунды:
– Тик-так, тик-так, тик-так…
Бумага беспомощно молчала, потому что Перо покинуло ее.
– Тик-так, тик-так, тик-так, – гремели часы…
Хозяину нужно было кого-то наказать за погром, и он нашел виновного – чистый лист бумаги.
Бумага ничего не сказала в свое оправдание, и Хозяин выкинул ее в мусорное ведро. А потом поставил все на место:
– Порядок!
И Перо снова оказалось на Письменном Столе, но без Бумаги…
И ничего больше у него не было, кроме мук, воспоминаний и раскаянья…
– О, моя Бумага! Горе мне…
Без Бумаги Перо прожило недолго. Вскоре оно высохло от тоски и отчаянья, и Хозяин выкинул его в мусорное ведро – то же самое…
Смерть снова соединила Перо и Бумагу…
А завистливый Ветер и по сей день сбрасывает чистые листы на пол, а потом носится по всему свету в поисках счастья…
[в пампасы]
|