САМАЯ ГЛАВНАЯ ПЛАНЕТА
Однажды планеты заспорили – какая их них самая лучшая, а значит, самая главная?!
Марс хвалился своими вулканами, боевым духом и красным цветом. Венера – своей загадочностью и туманностью… Между прочим, она – единственная из планет, которая вся покрыта облаками, просто так ее не увидишь… А ее сплошные туманы, туманы, туманы меняются каждый день! Это так красиво…
Сатурн от нетерпения затряс всеми своими маленькими лунами (его кольца состоят из шариков, похожих на Луну) – так ему хотелось стать главной планетой! Уран считал, что другим обитателям ночного неба нечего и тягаться с его железно-каменным ядром. И место главной планеты будет его!
Меркурий, хоть и был о-о-о-очень мал, решил, что это место должны отдать ему. Где еще найдешь столько СА-а-а-амых холодных и СА-а-а-а-мых горячих пустынь?! Нептун пытался давить на всех размером, хотя сам еще даже не успел понять, о чем идет спор. Плутон держался в стороне, ждал – кто победит, чтобы узнать – с кем дружить.
Земля молчала – зачем вступать в бессмысленные споры?.. И так все понятно: никто во всей Вселенной не имеет столько живых обитателей – начиная с людей. Она просто ждала, когда же, наконец, ей дадут звание самой главной планеты!
Постепенно спор плавно перетек в ссору космических масштабов. Жаркие пустыни Меркурия стали огненными, а температура в холодных немыслимо похолодела! Венера с возмущением грозила окутать всю Вселенную своими туманами. Марс раскуривал все вулканы: действующие, потухшие и даже полностью заглохшие. Уран от напряжения стал совсем каменным. А кольца Сатурна грозили превратить своим луны в бомбометательное оружие.
Словом, в космосе воцарился полная неразбериха. Только звезды робко пытались высказать свое мнение, примирить спорщиков, но их не слушали. Разве могли сказать что-то умное эти маленькие мерцающие огоньки?!
Солнце решило положить конец спору планет, хотя оно было всего-навсего звездой – пусть очень большой и яркой. «Послушайте…Когда-то я, возгордившись своими размерами, мощью и величием, сказало дождю, поливающему Землю – я в этом мире самое главное! Если бы не было меня, то везде было бы темно и холодно! Не было бы ни жизни, ни света, не было бы ничего! На что мне дождь ответил: мы – равносильны. Если бы не было тебя, то не было бы тепла и света, а если бы не было меня, то была бы засуха, и наступил голод… О чем вы спорите? Все вы интересны, каждая по-своему!».
Вернувшись на орбиты, планеты задумались – может быть, им, правда, не о чем спорить. И каждая из них самая-самая? Только по-разному… В конце концов, никто не претендовал на звание самой загадочной, кроме Венеры. Никто не мог похвастаться такими кольцами, как у Сатурна. Никто не станет тягаться с Марсом вулканами? А пустыни Меркурия интересны всем космическим обитателям!
– Почему мы вдруг решили поспорить? – задала Земля умный вопрос. Она вообще считалась самой умной – ведь на ней живет столько умных людей!
– Поспорить? А в самом деле – зачем? – заинтересовался Нептун, который наконец-то понял – из-за чего разгоралась ссора. До его ядра все мысли доходили очень долго – ничего удивительного, при его-то размерах!
– Стоит ли продолжать спор, если не помнишь его причины? Да и кому вообще нужны споры? Этак, можно все дела забросить – спорить-то можно бесконечно – все равно каждый будет считать правым только себя. И к чему нам это?.. – сказал Плутон, который обычно долго молчал, но когда открывал рот, то попадал в самую точку!
Больше всех наступившему миру радовались звезды. Они не любили ссоры, потому что знали – даже от маааааленьких споров бывают большиииие неприятности!
НЕЙТРОННАЯ НЕПРИЯТНОСТЬ
«Ах, так!», даже не произнес, а подумал ученый и тут же прогремел взрыв. Гремел он для двух ученых. Все остальные люди на земле не могли его услышать – у них не было такого аппарата.
Ученые разошлись по разным лабораториям – они не желали больше видеть друг друга. Несколько минут назад они слегка заспорили – кто из них больше сделал для одного научного открытия! Пока они спорили, реакция вышла из-под контроля физиков. Все закончилось взрывом и появлением Нейтрика – малюсенького шарика, обладающего необыкновенными качествами. Там, где он появлялся, все начинало бурно расти.
Первый Ученый решил «забросить» этот необычный шарик на космическую станцию. На нее как раз отправлялся грузовой корабль. Внутри станции стала с непостижимой быстротой расти плесень, дремавшая до поры до времени на обшивке корабля. Ее росту помогал Нейтрик! Когда плесень заполнила весь корабль, станцию вывели из космических широт. Первый Ученый потирал руки от удовольствия – наконец-то, станет понятно – кто больше нужен науке! Затем Первый Ученый отправил Нейтрика в море. Голубая вода вмиг стала зеленой – водоросли очень быстро разрослись и страшно загустели.
Второй Ученый видя, что натворил бывший друг, принялся спешно выводить породу новых огромных рыб. Рыб, способных съесть все это водорослиное царство. Тогда раздосадованный Первый Ученый направил Нейтрика в луч света, и всем людям пришлось сидеть дома. Они не хотели выходить на улицу, боясь ослепнуть. Свет, благодаря Нейтрику, стал слишком ярким и резким. А когда на землю опустилась ночь, ее темнота стала такой мрачной и густой, что даже взрослые боялись смотреть в окна…
Неизвестно, как далеко зашел бы Первый Ученый, желая доказать свое первенство в науке, если бы… Если бы у него не заболел сын. Лекарство от этой болезни только-только изобрели. Работа по его изготовлению шла очень медленно, и сынишка Первого Ученого мог не дождаться ее окончания… Тогда Второй Ученый «отправил» разбушевавшегося Нейтрика в лабораторию – сделать так, чтобы лекарства стало больше. Вскоре так много стало этого замечательного средства, что хватило не только для сына Первого Ученого, но и для многих других детей…
Только Ученые, помирившись, так и не смогли понять – зачем им был нужен тот глупый спор…
ТРА-ТА-ТА…
Его называли уменьшительно – автоматик, потому что он был невелик по размеру. Но это был настоящий боевой автомат, стреляющий настоящими боевыми патронами. Автоматик Антон сверкал новеньким корпусом, пах новой смазкой, но ему так хотелось пахнуть боевым дымом. Он рвался в бой, он любил стрелять, он мечтал о настоящей войне. Когда рядом рвутся снаряды, раздается непрерывное: «Трата-та-та! Тра-та-та-та-та!», кричат солдаты, падают срезанные пулями ветки, небо заволакивается черным дымом. А его отправили в тир в учебной части стрелять по мишеням. Разве это дело для настоящего автомата? Проезжает мишень – «человек» далеко и быстро, Автоматик практически не целясь, прошивает ее насквозь. Одну, вторую, третью…Скука! Когда повезли на стрельбище, на полигон, стало немного интереснее. Все-таки там были настоящие окопы, траншеи-переходы, укрытия…Мишени были уже не просто фанерными, а очень похожими на человека. Здесь Антон тоже быстро научился «расправляться» с «врагами». Он залихватски строчил: «Тра-та-та! Тра-та-та-та!». «Человек» в чужой траншее тут же падал, сраженный точным попаданием очереди Автоматика. Так продолжалось несколько месяцев. Автоматику это время показалось вечностью. Он-то стремился в бой!
И вот наступил долгожданный момент. Антона вместе с другими автоматами, автоматиками и прочей военной техникой привезли туда, где шли бои. Самые настоящие. Перед своим первым боем он долго не мог заснуть. Все представлял, как он завтра будет стрелять, стрелять, стрелять! Он даже почувствовал запах порохового дыма…
И утром началось…автоматик без устали издавал долгожданное боевое «Тра-та-та! Тра-та-та-та-та!». Он вдыхал гарь и дым, как самый сладкий аромат, он наслаждался грохотом снарядов и визжанием пуль. Антон не видел – попадал ли он в цель, но не сомневался, что попадал. Должен был непременно попасть. Он этому столько учился и он так старался! Автоматик был счастлив! Так продолжалось несколько дней. С самого утра, когда еще солнце не успевало подняться из-за гор, начинался бой…Раздавалось, ставшее уже привычным боевое «Тра-та-та-та!», грохотали снаряды, кричали люди.
Но однажды бой переместился с гор в маленькое село… И собираясь выпустить очередную партию патронов, он вдруг увидел глаза. Большие, черные…Ему показалось, что это были глаза ребенка…До этого Антон не видел ни чьих глаз…Он просто не разглядывал тех, в кого он стрелял. Зачем? Он должен был стрелять, и он стрелял. Причем очень хорошо… и вдруг этот взгляд. Автоматику стало не по себе. Он первый раз в жизни задумался – что делать дальше. Но ведь он не имел на это права! Он должен был слушать команды, выполнять приказы, стрелять …но не думать! Зазвучало привычное: «Огонь!» А он, всегда такой послушный, почему-то медлил… Рядом застрочили другие автоматы. Чуть помедлив, к ним присоединился и Антон.
Бой прекратился так же неожиданно, как начался. Почему-то в этот раз Автоматик не чувствовал радости от выполнения боевой задачи. Впервые его раздражал пороховой дым… А еще очень хотелось узнать – на самом деле там были эти глаза?… Вечером кто-то сказал, что вроде бы в зону обстрела случайно попали жители, и вроде бы среди них был дети… И может быть, кто-то из случайно попавших, погиб… Что тут поделаешь. На войне – как на войне – всякое случается… На другой день, во время боя, Антон, как всегда вскинулся для точной стрельбы, но… вдруг увидел в прорези прицела глаза. Он непроизвольно опустил ствол. Впереди никого не было. Автоматик прицелился и опять увидел глаза…Тоже самое повторилось и на следующий день… Он перестал метко целиться. Перестал радоваться боям и выстрелам. Потом что-то случилось с его механизмом, и Антон стал давать сбой в стрельбе. Когда Автоматика отправили на починку, он не расстроился. Он спокойно расстался с боевыми товарищами. И с самим духом войны. Потому что он перестал любить стрелять!
После ремонта, Антона уже не вернули в часть, в которой он служил. Отправили в школьный тир, стрелять ненастоящими – холостыми патронами. Но и там почему-то Автоматик в каждой мишени видел глаза… И всегда стрелял мимо…
СКАЗКА ПРО ЛОЖКУ
.
Это была новенькая, блестящая ложка, отлитая из настоящего самолетного металла! Подарил ее одной очень-очень хорошенькой, доброй и заботливой женщине на рождение старшей дочери – тоже очень хорошенькой – белозубый, черноволосый муж. Бывшая детдомовка так была счастлива, что ела этой новенькой ложкой и кашу, и суп, и пюре, – словом, все, что сама и готовила. Ложка сияла от радости и старалась всячески угодить Хозяйке – пыталась не сильно раскаляться, даже когда ее опускали в горячий суп.
Прошло два года, у Хозяйки народилась еще одна дочка – тоже весьма хорошенькая. А потом началась война... Теперь ложке частенько приходилось лежать без дела в ящике стола. Самое ужасное было, когда рядом грохотали снаряды – тогда весь дом вместе с кухонным столом начинал страшно трястись. Правда, постепенно, ложка привыкла к налетам и бомбежкам, и перестала обращать на них внимание.
Но однажды в доме раздалась какая-то странная, лающая речь, затем плач двух Хозяйских дочек, наконец, хлопнула входная дверь и все стихло. Ложка изо всех сил прислушивалась – что же происходит там, за стенками ящика, однако, так ничего и не «выслушала» – в доме стояла жуткая тишина...
Наступила ночь, а ложке не спалось – ей было почему-то особенно тоскливо и грустно. Вдруг кто-то тихо-тихо выдвинул ящик стола, и рука, в которой она безошибочно узнала хозяйскую, что-то осторожно стала нащупывать. Как же ложке хотелось изо всех сил закричать: «Вот она я!», но, увы, посуда не умеет разговаривать… Наконец, рука нащупала ложку и, аккуратно вытащив, тут же опустила ее во что-то мягкое. Здесь ложка обнаружила, что находится в обществе кастрюльки, завернутой в одеяло одной из хорошеньких дочек Хозяйки, а рядом с ними пристроилась ароматно пахнущая буханка ржаного хлеба, только утром испеченная Хозяйкой. «Интересно, куда мы отправляемся», – подумала ложка. Впрочем, она не сильно переживала о дороге, главное, что ее не забыли взять с собой!
Рано утром Хозяйка одной рукой подхватила младшую дочь на руки, а старшая зашагала рядом, держась за материнский подол. Шли они так долго, что ложка в мешке из старого платка, начала раскаляться от жары – на улице стоял страшно душный июль, а на Хозяйке почему-то было надето зимнее пальто…Затем ложка услышала стук колес и поняла, что находится в поезде. Сколько прошло дней и ночей, пока они не оказались в украинском селе, занятом фашистами – ложка не знала. За все это время ее ни разу не вынули из мешка – Хозяйке и ее хорошеньким дочкам нечего было есть, кроме полузасохших кусочков той самой ржаной буханки, тайно вынесенной ночью из дома.
Три года ложка стойко переносила тяготы немецкой оккупации. Частенько она оставалась без работы, частенько ощущала соленый вкус хозяйских слез, капавших в миску с жидким супом. А под самый новый, сорок четвертый год, когда стихла яростная канонада, ложка, услышав крик: «Наши!», чуть не упала со стола от радости! В избу начали забегать солдаты в мокрых полушубках и раскисших от дождя валенках. Быстренько подхватив ложкой горячую картофелину, они поспешно отправляли ее в рот и, крякнув от удовольствия, бежали догонять своих. Ложка была счастлива, что может доставить радость солдатам с красными звездочками на мокрых шапках-ушанках!
После войны она вместе с Хозяйкой вернулась в родной город. Хозяйка не забыла свою любимицу и когда уехала на постоянное житье-бытье в другой город к выросшей дочери – ухаживать за маленькой и хорошенькой – как все дети в этой семье – внучкой. «Мама! У нее уже кончик стерся, она какая-то тусклая, и немодная, зачем она нужна?!» – спрашивала дочь. Но Хозяйка, прижимала к груди свою любимицу и ее некогда ярко-васильковые, а теперь светло-голубые, почти прозрачные глаза, наполнялись слезами. Постепенно все домашние, начиная со старшей дочери и заканчивая старшей правнучкой, «махнули» рукой на эту причуду родного человека…
В один совсем не прекрасный день в доме появились какие-то незнакомые люди и ложка почуяла беду. Больше она никогда не видела свою любимую Хозяйку. «Теперь-то меня и выкинут, я старая и некрасивая, кому я нужна», – с горечью думала ложка.
Время шло, но ее не выкидывали, а однажды отправили смешивать сахар и умопомрачительно пахнущую клубнику для варенья. Она опять была нужна, а, значит, счастлива!
