– «Бежать, сломя голову», – не бессмыслица. Это – сильно наклонившись и спотыкаясь на каждом шагу.
– Про «сломя голову» соглашусь. А вот «спотыкаясь на каждом шагу»… Представь, ты споткнулся. Либо падаешь, либо делаешь следующий шаг, чтобы удержать равновесие. Попробуй. Есть ещё желающие?
Несколько шестиглазников поднялись с мест. Спотыкаться буквально на каждом шагу не получилось ни у кого.
До звонка оставалось три минуты, и они продолжили обсуждать шаблоны в разговорной речи. Учитель кивал, слушая выкрики с мест. Кому-то возражал, с кем-то соглашался. В соседних кабинетах злились гарпии-язычницы, но ничего поделать не могли: вся школа была в восторге от уроков ОБЖ.
А ведь директрису предупреждали, что начнутся проблемы. Совсем ещё зелёный – едва окончил институт, без опыта работы, конечно же. Но главное – он был дракон.
– Знаете, чем всё закончится? Он раздраконит инвентарь. Устроит нам драконовские меры, а попробуй поспорь. В конце концов, спалит школу, – шипели мантикоры из департамента образования.
Но директриса всё равно взяла дракона на работу (мантикоры – худшие предсказательницы, если кто не знал). Изумрудно-зелёный, весь на энтузиазме, он ходил из класса в класс, так как своего кабинета у него не было, будоражил воображение учеников заковыристыми вопросами, подкидывал коллегам задачки:
– Можно поставить к вам аквариум с мини-гидрой? Вы не против черепа мегалодона под потолком? Добавим к вашим росянкам хищную петунию?
Уроки ОБЖ шли под восторженный вой учеников, однако проблемы (пусть не сразу, пусть под конец октября) всё-таки начались. Утром к директрисе пришла жаловаться математичка.
– Я им про параллельные прямые, а они мне – про Лобачевского. Наш чудесный дракон им зачем-то рассказал.
Биолог вплыл под конец учебного дня, злобно шипя:
– Какого дьявола он им партеногенез проспойлерил?! Огни святого Эльма, если его это беспокоит, пусть найдёт себе симпатичную ящерицу!!!
Директриса вызвала ОБЖшника не то, чтобы на ковёр – на бортик директорского бассейна. Не переходя на личности, пересказала претензии учителей.
Дракон слушал, а если и волновался при этом, то ничем не выдавал себя: укладывал хвост колечками и глаза на директрису не поднимал.
Когда ему дали слово, заговорил торопливо и жарко. Его хвост развернулся тут же, сбив со стены грамоты в запаянных пластиковых рамках.
– Понимаете, темы у нас небольшие, а ребята сообразительные, особенно – шестиглазники. Мы и тесты сделаем, и у доски – а всё равно время остаётся. Не по теме, в общем-то, не говорим. Просто в жизни все темы пересекаются. И им интересно, почему на дне Байкала через толстые стенки детектора просачиваются нейтрино.
Директриса, которая преподавала физику и конкурентов не терпела, заколыхалась в своей раковине, даже выпустила ногу на бортик, но потом втянула обратно. Передумала.
Как приструнить дракона? Спит на золоте – премии лишать смешно; самый сильный – нет смысла прессовать; гипнозу не поддаётся, это ещё на общем собрании выяснила сирена, преподавательница музыки.
Выдержав драматическую, ну просто о-очень горестную и сверхдолгую паузу (дракон успел выловить из воды и развесить грамоты по стене, свернуть хвост в надёжный, тугой бублик), она заговорила:
– А вы подумали, кого взращиваете своей системой, м-м, гуманитарного воспитания? Любознательных, всесторонне развитых, нестерпимо умных и потому неминуемо благородных…
– Что? Рыцарей?!
– Именно. Рыцарей. Они вырастут на идеалах, которые предполагают уничтожение сами понимаете кого. А вы у нас – один такой распрекрасный.
Третье веко скрыло взгляд дракона. Он замер на краю бассейна. Директриса подождала немного и занялась документами. Работы было, как всегда, много.
Дракон думал: «Не страшно, если в каком-то поколении школьников появятся рыцари – эта разновидность граждан всегда полезна для общества; ничего даже, если именно на меня направятся их копья; опасно другое – они ведь не забудут, что я был их учителем, это может подорвать их душевное равновесие, а даже если не подорвёт, сам-то я не стану биться в полную мощь, они почувствуют это и утратят веру в свои силы или, хуже, – в свою правоту». При любом раскладе детишкам предстоял нелёгкий моральный выбор, каким бы ни представлял себе будущее молодой дракон.
Наконец, он попрощался с директрисой и ушёл.
С того дня уроки ОБЖ изменились. Школа перестала быть похожа на праздник и стала похожа на школу. Народ на уроках скучал и пускал самолётики с вопросами на стол дракона, но вопросы оставались без ответа.
Изумрудный цвет драконовой шкуры потускнел, хвост не сбивал с ног зазевавшихся ланеоких старшеклассниц. Никто не приносил хищных цветов в кабинет эзозоотерики.
В начале зимы к шестиглазникам привели новенького. Это был мишка, оборотень, он сильно отличался от ребят, а зачислен был к ним, во-первых, потому что родители переехали в мегаполис (ага, они в мегаполисе живут, прямо рядом с нами). А во-вторых, потому что по телосложению мишка был ближе всего к шестиглазникам. Ну и интеллектом, наверное, тоже.
– А чё ита? Дуракон? – завопил новенький, когда учитель ОБЖ вошёл в класс. – А на чё он нам? Харпию давай, ани секазные. Дуракон-выйди-вон.
Шестиглазники неодобрительно завыли. Учитель не обернулся – он раскладывал классный журнал и наглядные материалы. Мишка стал вопить громче:
– А чё балотнава цывета такова? И хвост валочицца как тыряпка. Уродец какой.
ОБЖшник начал урок, мишка передразнивал и переиначивал каждое слово. Минуте на сороковой дракон начал подумывать, что не все дети милые. А после урока решил, что просто не будет обращать на оборотня внимание.
Недели шли, мишке не надоедало кричать гадости, и дракон всё больше склонялся к мысли, что преподавание – не лучшее занятие на свете, да и вообще, так скучно и грустно, что можно уволиться, как только закончится год.
Англичанка и немка, гарпии-язычницы, известные своей бессердечностью, подкладывали дракону в тарелку свежего мясца за обедом, чтобы взбодрился и цвет сменил из серого на прежний, зелёный. Но – не помогало.
Шестиглазники долго, аж до весны терпели мишкины выходки, но однажды после урока окружили оборотня и намекнули, что собираются его бить. Зная, какие хилые на самом деле эти ребятишки, дракон побоялся отходить далеко от кабинета – остался в дверях и наблюдал за тем, что будет.
– А чё вы? Надо чё-та? Гаварити, чё.
– Дракона оставь в покое.
– А вы – чё, рыцари чё ле??? АХАХАХАХАХАХА!!!! Ры-ы-ы-ы-ыцари!!! АХАХА!
Шестиглазники повернулись к дракону.
– Смех – это тоже оружие, – ответил дракон.
Шестиглазники заулыбались. Засмеялись. И стали показывать пальцами-веточками на мишку. Какой он смешной, какой нелепый, какой неумный. Весь день от него не отставали, смеялись над каждым шагом, над каждым словом.
Вечером в школу заявились оборотни-родители и долго говорили с директрисой. Нагайна, уборщица, на следующий день шёпотом рассказывала учителям: единственное, что ответила разозлённым родителям директриса – «ваш сын сам научил их».
Через пару недель мишка перевёлся в другую школу – родители снова переехали.
Дракон, как только стало тепло, собрал несколько классов и повёл учеников на выходные в поход. С палатками. У костра ребята болтали, перебивая друг друга, – рассказывали про парные карликовые звёзды, про охотничьи привычки касаток, про выращивание зубной эмали – дракон аж позеленел: сколько всего они знают! Так позеленел, что утром его, изумрудно-зелёного, еле нашли в майской траве.