Когда Настя была бэби, она умела пронзительно орать. Так, что соседи пугались и от испуга делали глупости.
И вот однажды у Насти случилась целая неделя подвигов.
В понедельник Настенька закричала ранним утром. Точнее, даже ещё ночью. Одному из соседей показалось, что это будильник зазвонил. Сосед пошарил рукой по тумбочке, чтобы отключить противный звук, но ничего не нашёл. Тогда сосед встал, оделся, позавтракал, умылся. Собрал портфель и пошёл на работу. И очень удивился, когда увидел, что на улице ночь.
Во вторник старенькому соседу справа вопли Насти напомнили фабричные гудки. Он решил, что рядом с домом выстроили фабрику и теперь гудком сзывают рабочих на утреннюю смену. Как в старину. Сосед написал несколько длинных жалоб – в домоуправление, в мэрию. И в Европейский суд по правам человека… Чиновники не могли понять, на что человек жалуется, ведь никакой фабрики с гудком в городе не было.
В среду другой сосед сразу понял, что это капризничает ребёнок. У него тоже были дети. Он понёсся на крик, к родителям Насти, и начал давать советы. Вот такие: напоить малышку валерьянкой, подбрасывать к потолку, пока не замолчит, завязать рот шарфом… Он сообщал свои идеи, пока папа и мама Насти сами не закричали на него. Почти так же громко, как Настя. У соседа заболели барабанные перепонки, и он поскорее уехал на курорт.
В четверг Настя закричала особенно громко. Сосед сверху решил, что к кому-то приехала "Скорая помощь". Он подумал: раз уж врачи всё равно здесь, можно и захворать. И у него тут же случился приступ ревматизма. То есть у соседа заболела спина, и он не мог разогнуться. Родные побежали за врачом из машины. Они долго бегали вокруг дома, но никакой "Скорой" так и не нашли. Сосед очень расстроился: получилось, что его спина разболелась зря.
Настя кричала каждый раз по-новому. Чаще всего вопила. Реже хныкала. А иногда ныла. В пятницу Настя заныла, и её услышал сосед снизу, знаток музыки. Он подумал, что в городе проходит демонстрация начинающих музыкантов. Он только не мог определить, кто там идёт, юные скрипачи или флейтисты. А может, ученики школы игры на волынке? Сосед долго ждал, когда же это мычанье станет удаляться. Но так и не дождался.
Когда в субботу сосед сверху услышал оглушительную сирену, он сразу понял: прибыла полиция! Он был очень любопытный, поэтому тут же помчался к дверному глазку. Подсматривать, кого поведут в наручниках. Но никого не увидел. Тогда он схватил бинокль и бросился к окну. Потом к другому. Потом к третьему… Никого не было видно! Так сосед и пробегал весь день между дверью и окнами. И в одном из них увидел, как кто-то берёт чужое…
А в воскресенье случилось вот что. Настя вопила, как резаная. Но один дальний сосед принял крик за сирену пожарной машины. Он испугался, что его добро сгорит, и принялся упаковывать всё в узлы и выбрасывать в окно. Напоследок выбросил даже шкаф и стол. А когда, наконец, сам выбежал из дома, обнаружил, что никакого пламени нет! Сосед решил, что пожарники уже потушили огонь. И написал им письмо с благодарностью! Пожарники были изумлены. Но благодарность приняли.
Они ведь выезжали в ту ночь на пожар. И не один раз.
КРИВЛЯКА
Сашок полюбил кривляться. Не ходит – прыгает. Размахивает руками, как крыльями. Вместо слов губами пукает, вертолётом жужжит, сиреной гудит. Мама сердится, прохожие смеются, а Сашка рад. Театр устроил, публику собрал, все на него смотрят!
Как-то раз Сашка смешил сестру ужимками и прыжками. И вдруг услышал: кто-то бормочет ему в ухо: "Живая фигура, замри!"
У Сашки глаза вытаращены, брови уголком, губки бантиком. Попробовал изменить выражение лица – а не получается! И выпученные глаза не прикрыть, Сашка даже пальцами попробовал – ничего не выходит!
А над ухом кто-то смеётся, этак ехидненько.
Сашка оглянулся. Видит: стоит маленький человечек, ручки в карманы. Волосы длинные, очёчки круглые. На губах усмешечка.
– Ты кто такой? – спрашивает Сашка.
– Я – Авред, – ухмыляется человечек. – Хорошо я тебя зафиксировал?
– Как это? – не понял Сашок.
– Остановил мгновение. Фото из твоей рожи сделал, – высокомерно разъяснил человечек. Всё с той же ехидной ухмылочкой.
– Так это ты наделал! Зачем? – возмутился Сашка. – Ты что, домовой, за порядком следишь?
Авреда, похоже, разозлило предположение.
– Не домовой, а полтергейст! Не говори, чего не знаешь, – Авред злился, но язвительная усмешка с его лица не уходила. – Домовые старенькие, серьёзные товарищи. А я играю.
– Нельзя играть с людьми, это их обижает! – Сашок вспомнил маму и заговорил её голосом: поучая. – Играй с куклами. Зачем ты меня испортил?
– Ну, если кто обидится, так это не мои проблемы. И почему ж это я что-то "испортил"? Это ведь ты гримасу состроил, не я! А я только фоткаю. – Авред, похоже, был очень доволен собой. – И вообще, это сейчас ты переживаешь, а потом привыкнешь. Ещё и доволен будешь. Тебе ж нравится людей потешать? Теперь они над твоим кривлянием всю жизнь смеяться будут! А я твою фоточку в мой альбомчик вставлю. Там много таких зафиксированных. Показать?
И Авред, не дожидаясь ответа, вынул зеркальце. Потёр рукавом. Там проступила картинка: надутый дядя. Щеки как у бурундука, глаза насуплены.
– Он, когда маленький был, на папу разобиделся. Тут я его увидел и зафиксировал. Ничего, а? Смотри, один другого лучше!
Авред, хихикая, тёр зеркальце рукавом. Одна за другой проступали картинки. Вот дядя с сонными глазами, рот приоткрыт, будто сейчас захрапит. Вот тётя злая, будто её в угол загнали, сейчас кусаться начнёт. А вот дядя со сплющенным лицом, подбородок до носа достал.
– Хорош, а? – Авред любовался "фотографией". – Тоже любил рожи корчить, когда маленький был… Эй, ты куда?!
Сашка нёсся прочь. Он поверил, что глупая гримаса приклеилась к лицу надолго, на всю жизнь. И бесполезно просить Авреда снять заклятье.
Когда Сашка прибежал к маме, он уже ревел в голос. Уткнулся в платье, ничего не мог объяснить. Наконец решился поднять голову, показать лицо.
– Что за мина! – поразилась мама. – Пожалуйста, приведи лицо в порядок!
– Не получается! – прорыдал Сашка.
Мама наконец поняла, что дело серьёзно. Она попыталась рассмешить Сашку. Как Царевну Несмеяну. Сашка и хотел бы рассмеяться, но не мог!
Мама задумалась. Посмотрела на Сашку пристально, прикусила губу... И решительно сказала:
– Придётся тебя в зоопарк продать.
Сашка охнул от ужаса. Брови ещё больше поднялись, рот вытянулся буквой "о". Потом Сашка отчаянно завыл: "Ыыыыы..." Брови съехались, рот растянулся горизонтально.
Мама внимательно наблюдала за ним. Наконец улыбнулась:
– Я пошутила, прости! Зато ты теперь снова стал нормальным. Наверное, вот почему: перестал кривляться.
И обняла Сашку. Он и вправду был теперь нормальный. Только всё ещё расстроенный.
(Из цикла «Слегка ужасные и исподтишка поучительные истории»)
