Головастики в сметане
Колючие заросли подснежника
Дело было в апреле. Мы с Генкой сидели на даче. Я рисовал голые кусты за окном, зелёные пятна травы на чёрной земле и маму в таком же зелёном свитере, а Генка делал уроки на понедельник. Наконец он откинул тетрадку в сторону.
- Ну вот, основное сделал, осталось только стих выучить. И всё: здравствуй, свобода!
Генка пододвинул к себе учебник, открыл на нужной странице и громко, с выражением прочитал:
- По полям бегут ручьи,
На дорогах лужи.
Скоро выйдут муравьи
После зимней стужи.
Пробирается медведь
Сквозь густой валежник.
Стали птицы песни петь,
И расцвёл подснежник.
Перевернул учебник обложкой вверх и, уставившись в потолок, забубнил:
- По полям бегут ручьи, на дорогах лужи. Скоро выйдут муравьи, скоро выйдут муравьи…
Он оторвал взгляд от потолка, заглянул в учебник и продолжал:
- Скоро выйдут муравьи после зимней стужи. Пробирается медведь сквозь густой подснежник. Пробирается медведь сквозь густой подснежник…
Генка повторял это снова и снова, а я представлял себе маленького круглобокого медвежонка, который продирается сквозь густые заросли колючего подснежника.
- Генка, а куда он пробирается, медведь?
Генка посмотрел на меня удивлённо, а потом фыркнул:
- Куда! Ты лучше спроси, зачем. Пробирается он, видите ли. Чего ему, интересно, в берлоге не сидится? Весь подснежник перетопчет. Учить противно! – Генка отпихнул учебник. – Подснежники в Красную книгу занесены! Я биолог, а должен учить про то, как уничтожают редкие виды растений.
Генка два раза в неделю ходит в биологический кружок и знает всё на свете.
- Но они же ещё остались? – Я вдруг понял, что больше всего на свете хочу увидеть заросли подснежника.
Генка нахмурился.
- Уж и не знаю. Если всякие там медведи будут подснежники топтать, скоро их точно не останется.
В носу и глазах у меня противно защипало.
- Да не хнычь ты, – сказал Генка, – покажу я тебе подснежники. Собирайся, в лес пойдём.
Мы надели кофты и вышли из дома.
- Куда вы? – Мама подняла голову от кустов смородины. – Далеко не уходите, скоро ужинать будем.
Мы пообещали, что далеко не уйдём. Лес в пяти минутах ходьбы от нашего садового товарищества. Разве это далеко?
Дойдя до леса, мы свернули на узкую тропинку.
Оказывается, зима только притворялась, будто ушла до следующего года. На самом деле она в лесу спряталась. У нас на участке уже трава вовсю растёт, и вообще, такая жара, что мы все выходные без курток ходим, а тут ещё снега полно! Я встал на небольшой сугроб и посмотрел на свои ноги: никогда ещё не видел свои салатовые кеды на снегу. Они смотрелись очень красиво, гораздо лучше, чем валенки или сапоги, и я решил сказать маме, что следующей зимой буду ходить только в кедах. Генке, наверное, тоже понравился вид его голубых кроссовок на снегу, потому что он сошёл с тропинки и начал перепрыгивать с сугроба на сугроб.
Так мы прыгали довольно долго – может, минут десять, а может, час. Я прыгал, а сам всё посматривал по сторонам: не покажутся ли где-нибудь колючие заросли подснежника.
- Генка, а где подснежники-то?
Генка остановился, поправил на носу невидимые очки и сказал:
- А где, по-твоему, могут прятаться под-снеж-ни-ки? Под снегом, разумеется. Бери палку, будем снег разгребать.
Мы взяли палки и принялись ворошить сугробы. Переворошили, кажется, весь снег, но подснежников так и не нашли. Я страшно проголодался и стал проситься домой. Генка, наверное, тоже умаялся, потому что сразу откинул палку в сторону и сказал:
- Ладно, пойдём. Где наша тропинка?
Мы огляделись по сторонам. А тропинки-то нет! Ну конечно, мы ведь ещё в самом начале свернули с неё, когда по сугробам прыгать начали, а теперь вокруг нас стеной стоял лес.
Генка почесал в затылке, потёр виски, но так и не придумал, что сказать. И вдруг просиял так, словно кто-то объявил, что его день рождения переносится с января на завтра.
- Да не хнычь ты! Мы спасены!
Он вынул руку из кармана и разжал кулак. На ладони лежал маленький круглый компас, который он выпросил у мамы, когда они ходили покупать новые карандаши.
- Вот что значит бывалый натуралист – ни шагу без компаса. Я и не заметил, как его в карман сунул. У меня это уже на этом… как его… на подсознании!
Я много раз видел компас, но пользоваться им так и не научился, поэтому спросил у Генки, как работает эта штуковина.
- Принцип действия компаса очень прост, – начал Генка. – Стрелка всегда указывает на север. Когда стрелка остановится, надо вместе с компасом повернуться так, чтобы она совпала с буквой «С», и идти в этом направлении.
- А если тебе не надо на север? – спросил я.
Генка усмехнулся.
- А если тебя по каким-то причинам не устраивает север, так и броди по лесу вслепую, без компаса. Люди делали, старались, чтобы стрелка всегда на север указывала, а ему, видите ли, туда не надо! Всё человечество испокон веков идёт на север, и только Васе Крыжовникову юг подавай!
Генка если заведётся, то надолго, поэтому я решил переменить тему.
- А где здесь буква «С»? Что-то я таких букв не знаю.
- Эх ты, серость, это же латинские буквы! Видишь закорючку, на червяка похожую? Это латинская буква «S». Туда-то мы и пойдём.
Мы совместили стрелку с буквой «S» и, не разбирая дороги, пошли точно в этом направлении. Только деревья обходили.
Чувствовалось, что мы идём на север: с каждым шагом становилось всё холоднее и холоднее. К тому же и есть ужасно хотелось. А тут ещё с неба закапало…
- Дом бы какой-нибудь – передохнуть, а лучше переночевать. Дорогу-то мы по компасу найдём, просто не знаешь же точно когда. В городе эти дома как грибы растут, а тут ни одного не… – Генка, не договорив, остановился как вкопанный.
Перед нами был шалаш. Самый обыкновенный шалаш из серых досок – мы сами такой недавно строили в роще.
Мы залезли внутрь, сели на постеленный на земле мох и прижались друг к другу. Я пытался согреться, а Генка тем временем строителей критиковал.
- Ну кто так строит! Не дом, а решето. Никакого утеплителя, один сквозняк кругом гуляет. Сидишь, как на улице. А доски! Смотри, вот эта совсем кривая. У нас тоже такая была, когда мы шалаш строили. Но мы-то для смеха, а тут, в лесу, какой смех – люди здесь жили, небось. Нет, я так ночевать не согласен, надо это дело как-то утеплить. Сейчас мха понатыкаем, сразу жарень будет. Вот увидишь, ещё раздеваться придётся!
Как только дождь кончился, мы начали собирать мох для утепления. Я искал рядом с шалашом, а Генка отошёл подальше. Насобирав целую горсть, я решил напоследок посмотреть под высокой сосной.
Никакого мха там не было, одни иголки. Я уже хотел возвращаться, как вдруг увидел… сапог. Большущий чёрный резиновый сапог. На левую ногу. У папы такие в коридоре стоят. Я обошёл сосну ещё раз: второго сапога нигде не было. Как можно в лесу сапог потерять, тем более один? Я присел на пенёк и задумался. Ладно бы два, это ещё объяснимо: пошёл человек за грибами, жарко ему стало, снял сапоги, а обратно надеть забыл. Или снял сапоги, заснул под деревом, а на него во сне медведь напал. Он бежать, а сапоги так и остались. Но это если два, а тут один. И вдруг я вспомнил, как карабкался на нашу яблоню и у меня с ноги соскочил кроссовок. А что если кто-то заблудился, забрался на сосну, чтобы посмотреть, где дом, да и потерял сапог? Только почему он его потом не подобрал, когда слезал? Или он не слезал? Залезть залез, а слезть не смог – как кошка. А что если он там так и сидит?
Я посмотрел на сапог: он был совсем старый и ужасно грязный, как будто год здесь пролежал. А что если человек на сосне уже год сидит? Так это, наверное, уже не человек, а скелет. Сидит на самой высокой ветке и стучит костями на ветру.
Тут, как назло, подул ветер. Я прислушался: и правда, вверху вроде стучит что-то. Хотел убежать, но меня как будто приклеили к пеньку. А ветер всё дул и мне всё слышалось, как стучат кости.
Наконец появился Генка. Он весь прямо сиял от счастья.
- Всё отдыхаешь, а я дорогу нашёл! Тут немножко пройти, и тропинка прямо к нашей даче. Это же наша роща, как мы её не узнали! И шалаш наш. Смотри, какой крепкий: неделя прошла, а он стоит хоть бы что!
Я как про дом услышал, так сразу отлепился от пенька, и мы отправились обратно.
Всю дорогу Генка расхваливал компас, а я шёл и думал о том, что мы так и не увидели подснежников. Генка как будто прочитал мои мысли – остановился у калитки и говорит:
- Ты не переживай, что мы подснежников не нашли. Зато теперь знаем, что у нас в лесу медведи водятся. Я это сразу понял, просто не хотел тебя пугать. Это они подснежники вытоптали, больше некому. Нам ещё повезло, что мы из этого медвежьего угла целыми вышли.
А я подумал, что в нашем лесу не только медведи – и скелеты водятся. Но Генке говорить не стал. Тоже не хотел его пугать.
Головастики в сметане
У нас около дачи есть пруд. Пруд совсем маленький и весь зарос ряской. Вокруг пруда летом вырастают настоящие стены из осоки и репейника, так что подойти к нему можно только по старому деревянному мостику.
Мы с Генкой и соседской Юлечкой сидели на мостике. Мы с братом часто ходим на пруд, а Юлечка ещё совсем маленькая, и её одну не отпускают. Сидели, болтали о том о сём, вдруг Юлечка как закричит:
- Глаза! В воде глаза плавают!
Мы вскочили.
- Где глаза? Какие ещё глаза?!
- Да вот же, вот! – тычет Юлечка куда-то в пруд.
Генка присел на корточки и давай смеяться.
- Какие же это глаза! Это же головастики.
И правда, в воде копошились головастики. Они были совсем крошечные: маленькие чёрные шарики с коротенькими, еле заметными хвостиками. Просто не верилось, что из них когда-нибудь вырастут толстые вялые лягушки, вроде тех, что сидели на другой стороне пруда. Головастики нам так понравились, что мы решили забрать несколько штук с собой.
Мы притащили таз, чтобы посадить туда головастиков, и алюминиевый ковш с ручкой, чтобы удобнее было их ловить. Оказалось, что ловля головастиков – дело совсем не простое. Стоило поднести ковшик к воде, как эти крошки бросались врассыпную и исчезали где-то на глубине.
В конце концов нам удалось поймать шесть головастиков. Мы набрали полный таз воды, положили в него корягу из пруда, немного тины, принесли таз на дачу и поставили в кустах за сараем.
Наблюдать за головастиками было страшно интересно, и мы с Генкой торчали около таза все дни напролёт.
Сначала шарики надувались и у них рос хвостик, потом стали вытягиваться и у них постепенно прорисовывались задние лапки и голова.
Мы дали каждому головастику имя: Марс, Плутон, Уран, Сатурн, Юпитер и Меркурий. Первые пять были так похожи друг на друга, что мы их постоянно путали. Только Меркурий немного отличался от остальных: он был самым маленьким и самым шустрым.
К середине лета из головастиков получились настоящие лягушата, только хвостики были длиннее, чем у обычных лягушек. И тут, как назло, зарядили дожди.
- Надо их в дом перенести, – сказал Генка, – а то их смоет. Видишь, как вода быстро прибывает? Завтра утром выйдем, а в тазу уже нет никого.
Бабушка как узнала, что мы хотим головастиков домой принести, так сразу замахала руками:
- И не выдумывайте. Сегодня у дяди Игоря день рождения. Гости соберутся, а вы тут своё болото притащите.
Но мы так упрашивали, что она наконец согласилась.
Перенесли таз в дом, и Генка стал думать, куда его поставить: там слишком холодно, здесь жарко, то света мало, то от нас далеко. В конце концов поставили таз на комод, прямо напротив обеденного стола.
- Так и знала, что этим кончится, – ворчала бабушка. – День рождения, а они у стола болото развели.
Скоро пришли гости. Бабушка дала мне полотенце и велела накрыть им таз, чтобы никто болото наше не увидел. Я подошёл к комоду и похолодел: лягушата куда-то испарились.
Стали мы с Генкой вокруг комода ползать, лягушат искать. А за столом уже гости собираются. И то и дело подходят к комоду и смеются: что это у вас за болото на дому? А нам не до смеха: надо всех лягушат переловить, пока их не передавили.
Наконец пятерых нашли. Незаметно выпустили их обратно с таз и поплотнее замотали его полотенцем, чтобы больше не разбегались.
Не хватало только шестого, Меркурия. Мы обшарили весь комод, подоконник и кресло, и за диван лазили, и под шкаф. Меркурий исчез.
Бабушка позвала нас за стол. Я сел возле дяди Игоря. Он весёлый, и я его очень люблю. Дядя Игорь сразу начал рассказывать какой-то смешной случай. Все смеялись, а я смотрел в стакан с лимонадом и изо всех сил старался не разреветься. Я всё вспоминал Меркурия, как он рос, как резвился со своими братишками и сестрёнками в тазу. Где он теперь? А если мы его так и не найдём? Лягушки ведь долго без воды не могут – высыхают и погибают. А он совсем крошка. Сидит сейчас где-нибудь в пыльном углу, сохнет и надеется, что его найдут и спасут. А мы тут лимонад пьём. И так мне тошно стало, что я не выдержал и всхлипнул.
Но никто этого не услышал, потому что как раз в этот момент тётя Аня воскликнула:
- Какая прелесть этот ваш соус, Марья Васильевна! Не пойму только: он вроде сметанный, а в нём что-то тёмное. Шампиньон, что ли?
И не успела бабушка ответить, как тётя Аня ткнула в шампиньон вилкой. Точнее, попыталась ткнуть, потому что шампиньон вдруг подскочил как ошпаренный и выпрыгнул из сметаны. Тётя Аня взмахнула рукой и задела по носу дядю Серёжу, который открывал квас. Дядя Серёжа схватился за нос, бутылка упала на стол, пробка соскочила и разлилось настоящее озеро. Начался страшный переполох. Но я ничего не замечал вокруг, кроме маленького, перемазанного сметаной шампиньончика. Запрыгнув на стул, я схватил Меркурия и со всех ног бросился к тазу.
Когда все успокоились, мы показали гостям наших лягушат.
- Всё, натуралисты, – сказал дядя Игорь, – пора вам их выпускать, пока они снова куда-нибудь не забрались.
Дождь к тому времени перестал, и мы все вместе вынесли таз на улицу.
Лягушата тут же высунулись наружу и через несколько минут уже прыгали по мокрой траве. Они всё удалялись и удалялись, а мы смотрели им вслед и махали рукой.
Вечером дядя Игорь обнял меня за плечи и сказал, что у него ещё никогда не было такого весёлого дня рождения. И взял с нас обещание, что в следующем году мы опять приготовим ему сюрприз.
Мы согласились, а когда он ушёл, Генка вспомнил, что кроме головастиков видел в пруду пиявок.
Банановые сливы
В прошлом году по соседству с нами купили дачу. Дача эта давно пустовала, и неудивительно, потому что она вообще была никудышная. Дом ещё так себе, а вот участок никуда не годился: ну просто чистая степь – ни кустика тебе, ни деревца. А новые хозяева, тётя Люся и дядя Валера, как увидели её, так сразу и купили. Самое главное, говорят, дом тёплый, зимой даже жить можно, а что сада нет – это ерунда, это посадить можно.
В следующие выходные они привезли откуда-то несколько крошечных кустиков и тоненьких деревцев и начали сажать. Мы с Генкой вызвались помочь. Я помогал копать ямы, придерживал деревья, когда их присыпали землёй, поливал, а Генка с важным видом ходил от дерева к дереву и рассказывал про подкормку, про паразитов всяких и про почву.
К вечеру мы умаялись так, что просто сил не было. Пошли к себе, взяли по банану и уселись на садовые качели. Солнце садилось, последние лучи золотили тонкие веточки соседских саженцев, из которых к концу лета должны были получиться настоящие яблони.
- Хорошо всё-таки, что они тут яблони посадили. Красота теперь!
Генка откусил банан и хмыкнул.
- Ерунда это всё. Не то они делают.
- Почему же, – спрашиваю, – не то? Смотри, как красиво получилось.
- Красиво-то красиво, только какой прок от яблок? Ну вот что из них сделаешь? Варенье только или компот. Не яблони надо сажать, а бананы.
- А от бананов какой прок? Из них даже компот не сделаешь.
- Дело не в компоте, а в том, что в банане полно всякой пользы. Кальций и вообще витамины. А самое главное, у нас с бананом половина дээнка совпадает.
- А что это значит?
- А это значит, что банан нам почти что как дядя двоюродный или, на худой конец, прадедушка.
Я посмотрел на банан. Он был бледный, длинный и ни капельки не походил ни на румяного дядю Женю, ни на нашего прадедушку, портрет которого есть у нас в альбоме. Разве что совсем чуть-чуть на папиного двоюродного брата дядю Антона, да и то, только если ему приделать усы и очки.
- Ну так давай им скажем, – говорю.
Генка махнул рукой.
- Толку… Не поймут. Да и не справятся они с бананом. Нет, лучше уж я сам всё проконтролирую. Сегодня ночью идём сажать банан.
- А ты знаешь как?
- А чего там знать? Банан – это ягода. У него семена внутри. Закопаем и готово!
Когда все заснули, мы вышли из дома и прокрались на соседскую дачу. Тихонечко вырыли глубокую яму у самого дома и положили на дно банан.
Все оставшиеся майские выходные мы под разными предлогами бегали к соседям и тайком ухаживали за нашей будущей пальмой: прикрывали землю плёнкой, поливали, подкидывали чернозём.
Какова же была наша радость, когда спустя неделю мы увидели, что на том самом месте, где мы посадили банан, появилось тоненькое деревце!
Два первых летних месяца мы только тем и занимались, что незаметно от всех ухаживали за будущим бананом: поливали, удобряли, обрабатывали от вредителей. Даже на речку почти не ходили. Деревце росло не по дням, а по часам. Вскоре на нём появились зелёные листочки, а к середине лета даже два цветка. Правда, оно совсем не походило на те пальмы, что растут у нас в Ботаническом саду. Я сказал об этом Генке.
Брат хмыкнул, притащил какую-то книгу, открыл её на картинке со странными разноцветными синицами и объяснил, что биологи давно знают про мутацию, когда растения и животные меняют внешность, подстраиваясь под окружающую среду. А так как у нас не тропики, ничего удивительного, что пальма сама на себя не похожа.
В августе мы уехали на море, а когда вернулись, первым делом побежали проведать нашу пальму. Мы уже издалека увидели, что на ней что-то желтеет. Подбежали, и тут к нам подошла тётя Люся.
- Видите? Первый урожай. Вы всё лето нам помогали, так что это ваше.
Она сорвала с дерева две единственных ягоды и отдала нам. Они были маленькими, жёлтыми, овальной формы и скорее напоминали сливы. А говоря по правде, это и были сливы.
- Как же так? Мы же банан сажали…
Но Генку трудно было сбить с толку.
- Чему ты удивляешься? Климат ведь другой. Одна дээнка сюда, другая туда – и пожалуйста: был банан, а стала слива. Если у нас с бананом половина дээнка совпадает, то уж у них со сливой и подавно. Давай лучше попробуем, что получилось.
Я откусил кусочек. Слива была сочная, сладкая и, честное слово, со вкусом банана. Настоящая банановая слива!
Остаток каникул мы ходили ужасно гордые, а я решил, что, как и Генка, буду биологом. Видно, это наше призвание: не всем ведь удаётся ещё в детстве вывести новый сорт.
Электронные пампасы © 2019